Главный тренер «СКА-Нефтяника» Михаил Юрьев о предстоящем финале Кубка России в Сыктывкаре, «уличном» хоккее и игровом почерке армейцев — в интервью нашему сайту.
Обыграв в пятницу «Водник» и оформив выход в финал, действующие чемпионы страны получили «законный» выходной, а в воскресенье в девять утра вышли на тренировку. Столица Республики Коми оказалась залита слепящим декабрьским солнцем, и так не хотелось бы, чтобы к старту финала Кубка России над стадионом «Республиканским» закружил обещанный синоптиками снег.
— Трое суток между полуфиналом и финалом — не многовато?
— В данной ситуации, наверное, это не имеет особого значения. В Чемпионате России мы уже месяц играем через два дня на третий, поэтому проблем с тонусом возникнуть не должно. Может быть, все к лучшему, ведь после перелета матч с «Водником» дался нам достаточно непросто: после длинного перелета с Востока мы из «зала» вышли на улицу.
— Опасались, в первую очередь, за командное движение?
— Да, ведь часто бывает, что после долгого перелета, будучи еще на эмоциях, ты чувствуешь себя даже лучше, чем на следующий день.
— То есть «Енисей» мог «попасть» под это?
— Вполне может быть. А может быть, им помешало что-то другое.
— Психологически «разгружать» свою команду перед финалом не будете?
— Никаких специальных мероприятий у нас не намечено. Наоборот, вчера мы дали возможность ребятам спокойно провести день и отдохнуть. К тому же, до позднего вечера никто не знал, с кем будем играть. Сегодня у нас тренировка и теория — полным ходом идет подготовка к завтрашнему финалу.
— Полуфиналы вас чем-то удивили?
— Что касается нас, то нет. Мы уже играли с «Водником» и понимали, к чему готовиться. Возможно, слишком долго «входили» в игру, привыкали к погодным условиям после того, как провели четыре последних матча у себя в «Ерофее». Иногда на адаптацию уходит целый матч, иногда меньше. Нам понадобился первый тайм.
— А перенос сроков Кубка России что-то изменил в подготовке?
— Даже если бы не было переноса, мы бы все равно в это время проводили матч за Суперкубок России. Если бы «Финал четырех» состоялся в конце октября, то было бы попроще войти в чемпионат: все-таки игровая пауза между Кубком мира и первым туром была достаточно большая. Но, значит, теперь Суперкубок будет сыгран в какое-то «окно», а их на самом деле не так много. И это не даст возможности команде передохнуть где-то в будущем. Но в данной ситуации, считаю, перенос финальной части Кубка страны не критичен. Другой вопрос — Суперкубок: когда и где он будет? Календарь сезона уже сверстан, и пауз, кроме первых дней нового года, там нет.
АЖИОТАЖ ВОКРУГ КУБКА МИРА НЕ СЫГРАЛ НАМ НА РУКУ
— Изначально «Финал четырех» Кубка России должен был состояться через две недели после Кубка мира. Возможно, в психологическом плане «СКА-Нефтянику» он нужен был именно тогда?
— Может быть. Трудно ответить на этот вопрос спустя время. В любом случае у нас был сверстан подготовительный план, который пришлось скорректировать.
— Насколько тяжело команда отходила от неудачи в Сандвикене?
— Непросто. Все поражения — неприятные и болезненные. Но здесь скзаался тот ажиотаж, который был до Кубка мира. Он не сыграл нам на руку — скорее, наоборот. Было слишком много разговоров, что именно этот турнир — самый главный. Для кого-то — наверное, так.
— А для вас как клубного тренера?
— В плане престижа, пожалуй, да. Но все-таки это турнир, который имеет свой формат.
— Поражение в полуфинале от «Сандвикена» проанализировали?
— Конечно, но чего нам не хватило — не скажу. Это внутрикомандное дело, и не хотелось бы раскрывать нюансы для широкой публики.
— Кубок России — шанс реабилитироваться для «СКА-Нефтяника» и завоевать первый трофей в сезоне?
— Как реванш мы его точно не рассматриваем. Все-таки соперники у нас другие. Наши планы и задачи никоим образом не изменились. Не знаю, имеем ли мы права в Сыктывкаре на ошибку, но в любом случае мы будем выходить на лед, чтобы выиграть. Мы знаем, для чего мы сюда приехали.
НАС ЖДЕТ ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛЫЙ ДЕКАБРЬ
— Ни для кого не секрет, что многие ждали в финале Кубка противостояния с «Енисеем», которое стало принципиальнейшим за последние сезоны. А «Динамо» — принципиальный соперник для вас?
— Думаю, да. Команда, которая выходит в финал, другой быть не может. К тому же все знают московское «Динамо»: это клуб с традициями, и что бы у них не происходило, всегда с амбициозными планами. Поэтому двух мнений здесь быть не может.
— Пока это единственная команда, которая сумела отобрать у «СКА-Нефтяника» очки в Суперлиге…
— Матч, сыгранный в Хабаровске, однозначно пойдет на пользу. И в эмоциональном плане, и в плоскости разбора игровых моментов.
— Максим Ишкельдин ничью в «Ерофее» сравнил с поражением.
— Меня радует, что ребята правильно подходят. Конечно, это нас завело и стало своеобразным эмоциональным «уколом».
— По ходу нынешнего сезона складывается ощущение, что там, где нужно, «СКА-Нефтяника» играет на 40 процентов своих возможностей, где-то — на 60, в каких-то матчах — на 80. Это рационализм или вопрос психологии?
— Это и то, и другое. Если мы говорим о матчах чемпионата, то выездная серия сейчас для нас состоит из четырех матчей. Поэтому добившись по их ходу нужного результата и имея ряд определенных сложностей, которые есть и других команд, мы стараемся разложить свои силы таким образом, чтобы быть конкурентно способными в каждой следующей игре. У многих наших ребят были повреждения, а кому-то из игроков бывает нужна пауза.
— В прошлом сезоне «СКА-Нефтяник» крайне неровно прошел «регулярку», особенно после Суперкубка России. Что нужно сделать в этом сезоне, чтобы избежать повторения?
— Именно поэтому где-то мы играем не на пределе своих возможностей. Во-вторых, то, что произошло в прошлом году — это не что иное, как срыв адаптации. К декабрю мы настолько напутешествовались, что в Красногорске наступил физиологический срыв у большинства игроков: нервная система попросту отказывалась реагировать на происходящее. Возможно, на тот матч стоило прилететь несколько позже, чем за стандартные двое суток. Но мы, учитывая географию и особенности перелетов, постоянно должны закладывать дополнительное время на форс-мажор. Два года назад мы летели как раз в Сыктывкар и из-за непогоды задержались в Москве, прилетев, в итоге, прямиком к матчу.
После того перелета в Красногорск у нас было очень много травм и повреждений, и мы перед выездной серией в Сибирь, по сути, остались в 12 человек. И это не учитывая ребят, которые были задействованы в сборной — на них нагрузка выпала просто колоссальная! Сейчас ситуация отчасти повторяется — «сборникам» предстоит новое турне в Швецию. Таким образом, ребята провели 8 матчей в ноябре и 11 проведут в декабре — получается, 19 матчей с 3 ноября по 28 декабря. Тут уместно как раз вспомнить о переносе финальной части Кубка, который максимально уплотнил конец года. И если на данный момент это не критично, то при рассмотрении двухмесячного мезоцикла, это очень большая нагрузка. Поэтому мы осознаем, что нас ждёт очень и очень тяжелый декабрь.
И ЗАГОРЕТЬ, И ОБМОРОЗИТЬСЯ
— В Сандвикене вы утвердительно ответили на вопрос «созрел» ли «СКА-Нефтяник» для завоевания Кубок мира. При этом, подчеркнули, что ему еще далеко до того «Динамо», которое выигрывало трофей. Приблизиться удается?
— Если вспомнить историю, то в том «Динамо» было 11 игроков национальной сборной России плюс 3−4 представителя сборных Швеции и Финляндии. Была безумная конкуренция — по 2−3 хоккеиста на каждую позицию. Поэтому тяжело приблизиться к той команде, в первую очередь, в уровне мастерства. Это касается и психологии, ведь то «Динамо» было командой, сформированной на протяжении нескольких лет: ее «история» началась еще в «Воднике», а уже затем в Москве к костяку добавились новые сильные хоккеисты как по игровой мысли, так и по ментальности.
— «СКА-Нефтяник» летом тоже получил солидное подкрепление из игроков национальных сборных России и Швеции. Они добавили команде уверенности вариативности на льду?
— Безусловно. Те ребята, которые пришли — Юра Викулин, Алан Джусоев и Эрик Петтерссон, уже выигрывали и выигрывали немало. С точки зрения психологии это огромная помощь: они, помимо своего уровня мастерства, хотят и умеют побеждать.
— Тот же Петтерссон провёл не самый удачный сезон в «Енисее», но, перейдя в Хабаровск, является лучшим снайпером Суперлиги…
— Считаю, о его игре в «СКА-Нефтянике» пока рано судить. Давайте вернемся к этому разговору по окончании сезона. Конечно, мне бы хотелось, чтобы он играл, как умеет и приносил больше пользы команде.
— Насколько комфортно он себя чувствует в «уличном» хоккее?
— На этот вопрос он должен ответить сам. Что касается моего мнения, то существует ряд моментов, которые его сдерживают. Это дело привычки — играть на хорошем льду без «сбивающих» факторов. Перед полуфиналом с «Водником» я, кстати, задал Эрику такой же провоцирующий вопрос (улыбается). На наш взгляд, лед был на «три с плюсом». Он же ответил, что лёд плохой. Он был построган, но не залит, и для хоккеистов, уже давно выступающих в российском чемпионате и воспитанных в подобных условиях, качество льда было нормальным и привычным. Но Петтерссон начал заниматься хоккеем с мячом, когда в Швеции было уже достаточно крытых арен! Конечно, он играл на улице, но в Скандинавии, к примеру, при «минус» 20 матчи отменяются. А в Сыктывкаре, когда мы прилетели, температура была еще ниже.
— А вы делите для своей команды хоккей на «уличный» и нет?
— Когда мы только начинали играть в «Ерофей-Арене», а потом выходили на улицу, конечно, испытывали дискомфорт. В первые сезоны перед выездными матчами мы даже проводили тренировки на «Нефтянике». Но потом отказались от этой практики — все-таки тренировочный процесс нужно вести в комфортных условиях, чтобы развивать технические и скоростные качества.
В Хабаровске откровенно непросто вести тренировочный процесс на улице: мало того, что зимой стоят отрицательные температуры, они «сдобрены» серьезным ветром и высокой влажностью. При этом на Дальнем Востоке много солнечных дней, и в один и тот же день можно и обморозиться, и загореть. И самое интересное, что ты этого не почувствуешь! В моей практике такое случалось с Максимом Рязановым: после Нового года мы вышли на тренировку при «минус» 17, солнце отражалось ото льда. И после тренировки выяснилось, что лицо у игрока загорело, а ноги были обморожены.
— Насколько тяжело хоккеисту перестроиться от комфорта на улицу и обратно?
— Чем выше класс игрока, то тем быстрее нивелируется переход. Большому мастеру не нужно много времени на адаптацию к кардинально другим условиям. Этим мастер и отличается — он может играть в любых условиях гораздо сильнее, чем средний хоккеист.
ОБРАЗЕЦ — «ВЕСТЕРОС» СЕРЕДИНЫ 90-ЫХ
— Последний вопрос — несколько философский. Вы видите сегодня свой игровой почерк у «СКА-Нефтяника»?
— Думаю, да. Я не один раз говорил о том, что хочу видеть атакующую комбинационную игру в исполнении своих игроков. Со множеством вариаций развития атак, чтобы сопернику при игре в обороне было максимально непросто под нас подстроиться. Безусловно, за семь лет моей работы в Хабаровске менялись игроки, но принципы игры все равно сохранялись. Конечно, менялось и корректировалось и мое видение игры. Сейчас что-то у команды сейчас получается, что-то нет, но мы работаем над этим. Мы играем так, как играем мы. Думаю, так, как играет «СКА-Нефтяник», в России делает только он. Возможно, 1−2 клуба чем-то похожи на нас, но будет некорректным с моей стороны давать оценку другим командам.
— А существует ли команда, которая лично для вас является примером и ориентиром?
— «Вестерос» середины 90-ых. «Енисей» конца 80-ых. Наверное, именно эти две команды оставили самое сильное впечатление. Безусловно, было еще алма-атинское «Динамо», красногорский «Зоркий», Хабаровск времен Першиных, Ковалёва, Паздникова, Соломатова — эти команды выделялись каждая в свое время. Было еще московское «Динамо» середины 2000-ых, в которое к сильнейшим добавились сильнейшие — Михаил Свешников, Сергей Обухов, Павел Франц, Ринат Шамсутов. Но, если выражаться футбольным языком, именно «Вестерос» был для меня примером тотального хоккея — с контролем мяча и огромным разнообразием атакующих действий.
Фото Sovsport.ru.
