Вниманию любителей русского хоккея — большое интервью заслуженного тренера СССР, председателя Тренерского Совета Федерации хоккея с мячом России Владимира Янко, отпраздновавшего 70-летие, журналу ВФСО «Динамо».
НЕ ВСЕ МОГУТ ПОДХОДИТЬ ПОД ТВОЕ ВИДЕНИЕ ХОККЕЯ
— Владимир Владимирович, «Динамо» вышло в финал Кубка России, и хабаровскому «СКА-Нефтянику» пришлось приложить немало усилий, чтобы обыграть наших ребят. Прокомментируйте этот результат?
— Начнем с того, что из группы мы вышли с первого места. «СКА-Нефтяник» и «Енисей» — на данный момент две сильнейшие команды страны. В них практически все игроки нашей сборной. Ребятам было сказано: не надо ничего бояться, давайте проверим свои силы — можем ли мы с такими командами играть на равных. С «Енисеем» сыграли просто блестяще, расслабились только в конце игры, при счете 5:1. А на игре с хабаровчанами сказались снегопад и качество льда. Правда, это не означает, что на хорошем льду мы бы выиграли, но хотя бы была полноценная игра. Матчи на кубок показали, что мы явно не стоим на месте. Это первый шаг к тому, к чему мы стремимся, — сделать из этих молодых талантливых ребят команду, которой все будут гордиться.
— Вы вернулись в «Динамо» летом 2018 года. По чьей инициативе?
— В Иркутске у меня закончился контракт. Возвратился домой, и Николай Николаевич сразу сказал: «Володя, мы тебя ждем». Должен признаться, для меня это большая честь, я нормальный человек и прекрасно осознаю свой возраст. Если в эти годы еще приглашают, значит, видят в тебе специалиста.
— Буквально два месяца назад вы позвали в команду главным тренером Евгения Иванушкина. Почему выбрали его?
— Надо увидеть в спортсмене талант, разглядеть его возможности. Женя Иванушкин не побоялся прийти ко мне в тот «Водник», который выиграл все. У меня было три нападающих высочайшего класса, а он рискнул стать четвертым, хотя его звали другие клубы. Мне тогда еще понравились его любознательность, желание понять, чего не хватает, и найти решение.
— Но вы ведь оценивали его как игрока?
— Я всех талантливых ребят рассматриваю как будущих тренеров. Скажу вам по секрету: я воспитал очень много заслуженных мастеров спорта, но не могу похвастаться, что воспитал больших тренеров. А я человек амбициозный, и меня это задевает. (Смеется.) Хочется вырастить тренера, которым я буду гордиться.
— Вы Иванушкина в какой-то степени опекаете? Приходите на тренировки? Даете советы?
— Я должен видеть, что в моих советах заинтересованы, если мне задают вопрос, я отвечаю. Женя задает вопросы, у него есть свое мнение, но ему интересно услышать и другое. В момент диалога, дискуссии тренер растет. Но знания надо уметь воплотить: подобрать игроков, которые смогут это сделать, донести до них свое видение, чтобы они поняли, и наконец, найти на площадке место каждому игроку, чтобы раскрылся весь его талант. Все это исключительно прерогатива тренера.
— В хоккее с мячом есть тренеры вратарей?
— Недавно у нас закончил играть Кирилл Хвалько. Сейчас он будет помогать Жене Иванушкину в работе с вратарями. На мой взгляд, сегодня у нас очень талантливые ребята-вратари. Да и вся команда хорошая, много молодежи, мне нравится.
— Минутку. Вы не так давно ругали молодежь.
— Очень не люблю, когда талант остается недоучкой, это меня просто убивает. Если я не вижу в человеке таланта, пытаюсь убедить его поиграть в другой команде, у специалиста с другими взглядами. Возможно, он проявится.
— Вы в это действительно верите?
— Конечно, на все 100%. Не надо считать, что все могут подходить под твое видение хоккея, это абсолютно не так. Должно произойти совпадение взглядов, только тогда ты даешь возможность человеку проявить себя. А если этого не случится, ты сам никем не станешь и загубишь талант. Когда способные ребята вдруг останавливаются — это недостаток школы игры. Что сейчас делает Женя Иванушкин? Он снимает с них шоры и говорит: «Ребята, все немножко по-другому, вперед». Для талантливого человека это то, что нужно. Если человек ограничен в своих способностях, он хочет, чтобы ему сказали: делай вот так и больше от тебя ничего не надо. Но это все — он никогда не станет игроком сборной, о нем никогда не напишут в газетах.
ТЫ РЕЖИССЕР, И НЕ ПРОСТО РЕЖИССЕР, А ТОВСТОНОГОВ
— Так что должен делать тренер: дать игрокам свободу или донести до них свое видение?
— Лучше всего, если он скажет: давайте просто поиграем, пусть мы не выиграем, но хотя бы поиграем и получим от этого удовольствие. Потом разберемся и внесем какие-то коррективы. А в хоккее с мячом коррективы можно вносить постоянно по ходу игры, у нас же все время замены. Ты — режиссер, и не просто режиссер, а Товстоногов. У тебя одиннадцать человек на поле и семь на скамейке. И ты сейчас можешь сделать то, от чего все зрители ахнут. Нечто подобное я видел на Олимпиаде в Лондоне, когда в волейбольной команде Алекно перевел центрального блокирующего Мусэрского на позицию доигровщика, и мы тогда выиграли у бразильцев. Даже люди, ничего не понимающие в волейболе, пришли в восторг. Всем стало понятно, что Алекно — тренер высочайшего уровня. Я знаком с Володей и был так счастлив за него.
— А в вашей карьере был такой случай?
— Мне кажется, да. Я тогда работал освобожденным тренером сборной.
— Что значит освобожденным?
— Как сейчас Черчесов. Вячеслав Иванович Колосков предложил: «Давай на Лужнецкой у тебя будет кабинет, катайся по стране, просматривай ребят». Кстати, в моем понимании он был гениальным спортивным руководителем, я много раз убеждался в этом. Когда страна разваливалась, как было тренеру сборной СССР уехать? А он меня отпустил в Финляндию, сказал: «Володя, поезжай, пока тут неразбериха». Потом я вернулся, пришел в сборную и выиграл два или три чемпионата мира. Но сейчас не об этом. Звонит Вячеслав Иванович, предлагает пообедать. Приезжаю в ресторан «Под трамплином», там Колосков и Альберт Иванович Поморцев. Я уже догадываюсь, о чем пойдет речь. Колосков говорит: «Володя, чемпионат мира в Москве, в „Олимпийском“, очень большая ответственность. Слышал, ты отказываешься, но я тебя прошу. Пора вернуть стране золотые медали. Мы подумали, ты сможешь». Я, конечно, отвечаю: «Вам, Вячеслав Иванович, отказать не могу». И это был тот самый чемпионат, когда я почувствовал, что сделал это. На групповом этапе встречаемся со шведами. Игра никому не нужная. После первого тайма ведем 4:1. Народу около 20 тысяч. А я стою в «Олимпийском» и думаю: зачем мне это надо? Умышленно ломаю всю игру, меняю игроков местами, мы полностью всех запутали и… умудрились проиграть 4:5.
— Зачем? Чтобы в финале было интереснее?
— Мне даже трудно сказать. В полуфинале мы встречались с финнами, и то, что мы их обыграем, я, конечно, знал. И потом опять играть со шведами. Подумал: зачем нам сейчас нужна эта эйфория от возможной победы в группе? Вы не представляете, сколько было звонков! Как так? Что творится в сборной? А еще я на следующий день рябят-москвичей отпустил по домам. Такой шум поднялся: Янко всех отпустил, ему все равно, что команда проиграла!
— А как ребята себя чувствовали после игры?
— Нормально, они смотрят на мою реакцию, а я улыбаюсь, говорю: ну ладно, так получилось. И потом мы выходим на игру со шведами в финале. По-моему, в первом тайме наша команда уже вела 3:0 и выиграла 6:1. Такая игра была динамичная, красивая, но самое интересное, что только один человек позвонил и сказал: «Володя, ну я-то все понял». И как вы думаете, кто?
— Колосков?
— Ну конечно, Вячеслав Иванович. Я же обещал ему, что все будет в порядке. Как говорил Остап Бендер, надо потрогать господина Корейко за вымя. И мы это сделали. Какое было зрелище! 27 тысяч зрителей в «Олимпийском» — все в ожидании спектакля. И ребята играли просто фантастически. Вот такие моменты — пик тренерской карьеры.
ТАК И НЕ НАУЧИЛСЯ ОТБИРАТЬ МЯЧ
— Вы родились в Полтавской области?
— Да, но вырос в Москве. Мне и года не было, когда семья перебралась сюда.
— В хоккей с мячом играли с детства?
— Мы жили в Кунцеве. А там как раз футбол и хоккей с мячом. У меня и там, и там неплохо получалось. Пришлось делать нелегкий выбор, правда, уже в сознательном возрасте. Может, вперед немного забегу, но, мне кажется, это интересно. Я довольно долго пытался совместить футбол и хоккей с мячом. В то время многие так делали. Но однажды мой хоккейный тренер Василий Дмитриевич Трофимов, в прошлом, кстати, прославленный футболист, вызвал меня на разговор. Сказал, что я, конечно, стану хорошим футболистом. Но хорошим в смысле добротным. А в хоккее буду настоящей звездой. Как вы думаете, я мог не поверить человеку, который стал чемпионом СССР в трех видах спорта: футболе, хоккее с мячом и хоккее с шайбой? И я сосредоточился на хоккее с мячом. Кстати, тогда между ним и футболом не было такой пропасти.
— В каком смысле?
— Я имею в виду заполняемость стадионов. Яркое детское воспоминание: мой первый тренер повел меня смотреть матч на стадион «Динамо». Мне было лет 12−13. Помню, мы входим, я вижу перед собой хоккейное поле и полные трибуны зрителей, тысяч 40. Я прямо ахнул: «Столько людей!» — «Это же „Динамо“ (Москва) — СКА (Свердловск)!» Тогда я узнал фамилии Попугин, Маслов, Дураков, Атаманычев, Осинцев. С кем-то из них даже немножко поиграл. Я счастливый человек, меня всегда как магнитом тянуло к талантливым людям, я знал, что могу у них чему-то научиться, и таких людей мне в жизни встречалось очень много. Например, когда я мальчишкой пришел в юношескую футбольную команду «Динамо», повезло с тренерами. Александр Фомич Малявкин, Иван Александрович Давыдов. Малявкина называли дядя Саша, он был из тех динамовцев, кто ездил в турне в Англию. Был известен своими потрясающими фразами. Родители ему кричат с трибуны: «Александр Фомич, у нас 12 на поле». Малявкин отвечает: «Да бог с ними, пусть играют». Невероятные были тренеры.
— С амплуа в хоккее с мячом вы определились сразу или меняли позиции?
— Как многие, начинал в нападении. А потом, в зависимости от того, в чьи руки попадал. В юношеском возрасте два года играл в «Зорком» у Евгения Михайловича Папугина, а когда пришла пора служить в армии, он сам отвез меня обратно в «Динамо». Там-то я и попал к Трофимову. Вот эти два человека очень повлияли на мою жизнь, несмотря на то что были абсолютными антагонистами. И Василий Дмитриевич передвинул меня на место правого крайнего полузащитника. В этом амплуа я уже и в сборную попал, и чемпионом мира стал. А позиция очень сложная, я всегда считал, что мне недостает многих качеств, чтобы там играть. В тот год, когда я заканчивал карьеру, Василий Дмитриевич снова взял меня в сборную. Тогда я задал ему два вопроса. Первый: зачем я там нужен — все равно буду в запасе, не лучше ли вызвать другого игрока? Он сказал: «Я тебя беру не за красивые глаза. Когда „Динамо“ играет с какой-нибудь „Жмеринкой“, ты валяешь дурака, и я тебя ругаю. Но ты ни разу не подводил меня на ответственной игре, ни разу не играл плохо. Поэтому я знаю, если выпущу тебя даже на один тайм, ты не испортишь мне игры». Тогда я задал ему второй вопрос: «Разве я могу считаться полноценным полузащитником, я ведь до сих пор не на- учился отбирать мяч?» На что он ответил: «Ты мне на этом месте и не нужен как защитник, ты нужен здесь как полунападающий, связующее звено». А вы знаете?.. Хотя откуда, я никогда не рассказывал, но это не единственный случай, когда я менял амплуа, причем кардинально — однажды стал моделью. (Смеется.)
— Моделью для кого? Вас ваяли в бронзе?
— Не совсем. Игроки сборной, московского «Динамо» — мы были популярными ребятами, множество друзей, и не только в спорте. Так вот, был у меня приятель парикмахер Сережа Родин. Участник и победитель всяких профессиональных конкурсов. Звоню ему, прошу аудиенции. Он назначает встречу в какой-то мастерской. Приезжаем с женой, а там фотосессия. Он нас стрижет, потом говорит: «Давай тебя сфотографируем. Для истории». Речи о том, что фото моей модельной стрижки где-то всплывет, вообще не было. Проходит время, мне звонят знакомые из какого-то города, очень от Москвы далекого, и утверждают, что мой портрет висит там во всех парикмахерских. Шел, кажется, 1975 год, тогда креатив был один — разнарядка «сверху». Кому-то в министерстве приглянулось среди прочих и это фото. Очень скоро я «добрался» до парикмахерских всей страны. Это сейчас все частное, люди стараются сделать свое заведение оригинальным и узнаваемым. А в те годы дизайн был незатейливым, так и висели мои фотографии в парикмахерских СССР лет 25. А в прошлом году звонит мне приятель из Сыктывкара и говорит, что у него для меня есть подарок. Купил он помещение бывшей советской парикмахерской, а там в подсобке мой портрет, (Смеется.) Как новый. Запылился, правда. Кстати, у меня никогда не было той фотографии.
КАК МЫ ФИННАМ ТРЕНЕРА СБОРНОЙ ПРОДАДИМ?
— Вы как тренер тоже по-своему трактовали позиции и исходили из возможностей игроков?
— Это самое главное в тренерской профессии — найти игроку место на поле. У меня получалось несколько раз. Например, когда я в Финляндии начал тренировать «Вейтеря», перетасовал команду, как колоду карт, — кто был нападающим, стал защитником, и наоборот. Финны обалдели, замерли и стали смотреть, что получится. А получилось неплохо. На полуфинал, где мы встречались с командой «Ботния» из Хельсинки, весь город пришел, все семь тысяч, по периметру стадиона стояли. Мы проиграли 2:1 и уходили под аплодисменты. Через день играли в Хельсинки, только начали, повели 2:0. «Ботния» долгое время была чемпионом, вдруг мои ребята играют с ними на равных. Там все дрогнули. Мы в результате проиграли 3:5 или 4:5. В тот первый год мы заняли третье место, потом два раза второе. Чемпионами не стали — не хватало денег и не было искусственного катка.
— Чем финский чемпионат отличается от нашего?
— В принципе не сильно отличается. Просто у нас регулярный, а там играют в основном в субботу-воскресенье, устраивают спаренные игры — все-таки экономия. Говорят, что они любители. Это не совсем верно, все получают деньги, клуб всех пристраивает. Рельсы никто на себе не таскает, служат где-нибудь в банке или на почте. Полдня на работе, а потом идут тренироваться. Ни один любитель столько не занимается. А работу они не хотят терять, потому что это стаж, пенсия. Там все строго учитывается. Даже я, проработав в Финляндии четыре года, могу претендовать на пенсию, пусть и копеечную. Вообще их система мне понравилась, она позволяет человеку максимально реализоваться. Финны ценят людей, добившихся успеха. Я это понял, когда читал лекции.
— Лекции? На какую тему?
— Как мне удается со своей командой побеждать, не зная финского языка и финского менталитета. (Смеется.) Лекции устраивала президент «Вейтеря». Когда она мне об этом сообщила, я очень удивился: «Там соберутся люди бизнеса. Что я буду им рассказывать?» — «Не волнуйся, о чем спросят, то и рассказывай». И в результате все вопросы сводились к одному: как у меня все получается? Лекции были, конечно, не бесплатные, деньги шли и мне, и клубу, то есть использовали меня там максимально. Все это было для нас в диковинку, особенно после Советского Союза, мозги сразу в другую сторону повернулись. Может быть, поэтому у меня так быстро получилось в «Воднике», когда приехал обратно. Я там построил работу на совершенно новых отношениях, ушел от нашей советской системы.
— Расскажите, как вас финны пригласили?
— Страна разваливалась, никто не знал, что делать. А мы в 1991 году выиграли чемпионат мира, который проходил в Финляндии. И в федерацию пришли письма от нескольких финских клубов: не могли бы вы продать нам Янко. Мой руководитель, как увидел это, говорит: «Они что, совсем спятили? Как мы тренера сборной продадим?» А все письма попадали к Вячеславу Ивановичу, и он как раз тогда сказал: «Поезжай». Я ему очень благодарен, не за то, что уехал, а за тот опыт, который я приобрел в результате этой командировки. Единственное, что потерял, партбилет — оставил его в Спорткомитете.
МОЖЕШЬ — БЕРИСЬ, НЕТ — ОТКАЗЫВАЙСЯ
— Вы закончили играть в 30 лет. Почему?
— Колено. Надо было делать операцию, а я не рискнул. Кстати, через 30 лет все равно пришлось сделать, но уже совершенно по-другому, с помощью лазерной хирургии.
— Сегодня в хоккей с мячом играют гораздо дольше, появилось много возрастных игроков. Это сказывается на динамике и зрелищности игры?
— Нет, долголетие игроков зависит не только от их физических кондиций, но и от того, какое удовольствие они получают на поле. Либо для них это каторжный труд, либо горят глаза. Для меня самое большое удовольствие — видеть, что люди сохраняют интерес к своей профессии. Несмотря на то что они все увешаны медалями с ног до головы, им хочется играть, они не думают о наградах. Вопрос не в возрастных игроках, а в том, как сегодня развивается наш спорт в стратегическом плане и в плане зрелищности. Все должно двигаться в сторону динамики и улучшения качества игры, но я этого не вижу. Хочется верить, что и я еще застану это время.
— Четыре клуба становились под вашим руководством чемпионом страны: «Енисей», «Водник», московское и казанское «Динамо». Чей состав был самый сильный?
— С каждым клубом была своя история. Когда я пришел в «Енисей», он восемь лет подряд становился чемпионом. Команду содержал завод «Красмаш», его директор вызвал меня и сказал: «Мне надо, чтобы 9-й и 10-й раз мы были чемпионами. Можешь — берись, нет — отказывайся». Я молодой пацан, мне 33 года, и я сталкиваюсь с такой жесткой постановкой вопроса. Но я пошел. А там команда разбита на два лагеря, с одной стороны — капитан Витя Шакалин, с другой — Сергей Ломанов (старший). И эти непримиримые части надо как-то склеить, сохраняя нейтральную позицию. А я совсем недавно вместе с ними играл в сборной. И тут понял, что тренерская работа сулит не только приятные, но и очень неприятные моменты.
Но что получилось? Когда мы были претендентами на победу в 10-й раз, сделали финальную пульку — в Сыктывкаре сошлись четыре команды. Мы выиграли у «Динамо» и вышли на «Зоркий». И тут моя звезда Ломанов заболел, еще кто-то сломался, а в первом матче Виталик Ануфриенко травмировал руку. Мы ему ее привязали, так он и играл. Что он показывал — просто фантастика! Потому что ему и Вите Шакалину было принципиально доказать всем, что они и без Ломанова суперкоманда. Когда мы с Виталиком встречаемся, я всегда говорю: «Есть вещи, которые тренер не забудет, то, что сделали вы — ты, Витя, Валера Савин, Юра Лахонин, — для меня было не менее важно.
— А остальные команды? Что можете рассказать про них?
— В «Воднике» до меня работал хороший специалист Виталий Петровский, и ребята были талантливые, но у них какой-то ступор наступил. Они приехали ко мне в Финляндию, и тогдашний президент клуба Борис Скрынник после игры спросил: «Ну как?» Я отвечаю: «Потрясающая команда, удивляюсь, как мой „Вейтеря“ у них вторую игру выигрывает». — «Не идет и все. Бросай своих финнов, и поехали». Стал уговаривать через жену, и вместе они меня уломали. Но то, что я приду и они пять лет будут чемпионами, никто не мог ожидать.
— Теперь про «Динамо» (Москва) и «Динамо» (Казань).
— Надо было возродить динамовский хоккей. Если бы мы тогда это не сделали, динамовского клуба по хоккею с мячом сейчас могло бы не быть. А в «Динамо» (Казань) я с нуля собирал команду. Но у меня уже были возможности закрыть проблемные места: пригласить шведов, Сережу Шабурова из кировской «Родины», он тогда еще ничего не выиграл, но за ним уже охотились все клубы. Все это благодаря усилиям президента клуба Димы Самаренкина, когда он потом пришел в футбольный «Рубин», они сразу Кубок страны выиграли.
БОЛЕЛЬЩИКОВ НЕМНОГО, ЗАТО МЫ ЗНАЕМ ВСЕХ В ЛИЦО
— Главный тренер и спортивный директор — это же совершенно разный функционал.
— Абсолютно. Хотя, конечно, все определяет клуб и президент. Но спортивный директор — это человек в первую очередь разбирающийся в спортивной составляющей. В его обязанности входит комплектование команды, включая тренеров, учебно-тренировочный процесс, календарь матчей, грамотно составленный соревновательный период. Если ты пользуешься определенным авторитетом, президент клуба просит тебя присутствовать на каких-то встречах.
— Расскажите про календарь, про работу с болельщиками. Про новые вещи на сайте, например, видео пресс-конференций.
— Если я скажу, что доволен Жениными выступлениями на пресс-конференциях, это будет неправда. У него пока нет опыта, он придет со временем. Надо четко вычленять определенные вещи и уметь их доносить, чтобы люди поняли, комментировать моменты, которые важны твоей команде, и уходить от нежелательных вопросов. Что касается болельщиков, я считаю, нам очень повезло. Пусть их немного, зато мы всех знаем в лицо. И они с такой любовью и так бережно относятся к своему клубу! Я просто умиляюсь, когда вижу этих людей на трибуне в 10 утра. Это настоящее счастье.
— По-прежнему игры будут в 10 утра?
— Есть еще вариант 12:15 в будни. И несколько матчей пройдут в Красногорске, когда здесь начнутся елки. К таким вещам приводит отсутствие своего льда. «Крылатское» тоже можно понять, там ведь и фигуристы, и конькобежцы, и всякие соревнования. Плюс массовые катания и наша молодежная команда. Все потихоньку наслаивается, наслаивается — и получается воскресенье, 10 утра.
В КОМАНДЕ ПОЯВИЛСЯ БУДУЩИЙ СВЕШНИКОВ
— И напоследок три вопроса от болельщиков. Первый: почему вы ушли из «Динамо» в 2006 году?
— Спасибо им за этот вопрос. Но мне бы не хотелось ворошить прошлое. Могу сказать одно: оставить ту команду мог только совсем больной человек, надеюсь, что я не произвожу подобного впечатления. Были люди, которые довели ситуацию до такого абсурда, что о моем увольнении сообщил мне бухгалтер. Николай Николаевич на тот момент не имел еще такого влияния, по сути, клубом управляли другие люди. Но все, что ни делается, — к лучшему. Если бы этого не произошло, я бы через год не оказался в Кемерове. И не узнал бы этого прекрасного города и этих прекрасных ребят, с которыми мы ездили на рыбалку, играли в хоккей на самом высоком уровне, некоторые из них до сих пор еще играют.
— Вопрос второй: насколько пристально вы следите за командой «Динамо-Крылатское»?
— Не очень пристально, честно говоря. Те ребята, которые приходят ко мне на тренировку, а присылают лучших, к сожалению, еще не дотягивают до нужного уровня. Но мы много беседуем с тренером юношеской команды, он пытливый парень, многое хочет знать и многого хочет добиться. Я порекомендовал его вторым тренером в юношескую сборную, сейчас он работает и там. В «Крылатском» мы создали самое главное — школу, в которую родители ведут детей. На данном этапе это важнее того, чтобы готовый материал поступал в команду.
— Третий вопрос: сможет ли Даниил Максимов пробиться в основную команду?
— У мальчишки сейчас период быстрого роста, он уже под два метра. Из-за этого происходит нарушение координации движений. Мне кажется, ему нужно заниматься акробатикой, легкой атлетикой и другими видами спорта, развивающими координацию. Поменьше бывать в тренажерном зале, побольше прыгать на батуте и даже танцевать. Его, по-моему, даже врачи замучили с допуском. А у него про сто рост, определенные физиологические изменения в организме. Парень талантливый, но надо понять, как решится эта проблема. Я рад, что наши болельщики так пристально следят даже за молодежной командой. Могу сказать, что в ней появился совсем молодой парень, возможно, будущий Миша Свешников.
— И кто это?
— Не скажу. Отец привез его в Москву, заплатив школе в Новосибирске свои деньги, чтобы мальчика отпустили. И мне очень приятно, что ради «Динамо» люди пошли на подобный шаг. А кто это, пусть определят сами болельщики.
Фото Евгения Конова.
