Один из самых титулованных хоккеистов мира, прославленный полузащитник «Водника» и национальной сборной России, а ныне — один из наставников архангельского «Водник» Юрий Погребной о причинах завершения карьеры, нюансах перехода от игрока к тренеру, своем становлении, «золотых» командах и дедовщине разных времен — в интервью журналу «Русский хоккей».
Юрий Погребной — не просто один из сильнейших игроков легендарного «Водника» и сборной страны, но и важнейший «элемент» того «золотого механизма». Самый надежный и самый трудолюбивый, великолепный мастер и «король» правой бровки на льду, а за его пределами — один из самых рассудительных спортсменов. Без него невозможно было представить национальную сборную на протяжении десяти лет, а после ухода Погребного позиция правого полузащитника много лет оставалось вакантной. Именно на таких спортсменах строятся поистине чемпионские команды, а тренеры мечтают о таких парнях в своем составе.
Однако летом нынешнего года 40-летний спортсмен принял решение повесить коньки на гвоздь. Решение, которое легким априори не бывает.
— Одной из причин окончания игровой карьеры вы назвали возраст. Но, к примеру, ваши многолетние партнеры Андрей Золотарев и Сергей Обухов до сих пор в «обойме», тот же Павел Франц завершил игровую карьеру в 46 лет. Положа руку на сердце, не было искушения поиграть еще пару сезонов?
— Наверное, нет. Это решение «назревало» весь прошлый сезон. Где-то становилось тяжеловато в плане мотивации, плюс давали знать о себе старые болячки. Чувствовал, что надо заканчивать: не хотел быть обузой для молодых и быстрых ребят. И к концу сезона я понял, что все для себя решил окончательно.
— К «Юрию Леонидовичу» со стороны игроков, с которыми буквально «вчера» выходили вместе на лед, успели привыкнуть?
— Привыкаю потихонечку (улыбается). Привыкаю и к осознанию, что я — тренер. Хотя, по большому счету, ничего особо не изменилось: все также общаюсь с ребятами, что-то подсказываю. Рабочий процесс.
— В одном из интервью на старте сезона вы признались, что нынешний сезон будет определяющим в решении о будущем тренерстве: «ваше» или «не ваше»…
— Пока я, объективно, вникаю в новую для себя профессию. Сразу скажу, что это очень интересно! И чем дальше, тем интереснее. Если все удачно сложится и будет предложение о продолжении сотрудничества, я, наверное, соглашусь. Чувствую, что хотел бы попробовать себя в тренерском деле.
ОТЕЦ СКАЗАЛ: «СОГЛАШАЙСЯ!»
— Другие варианты не рассматривали? Кто-то по окончании игровой карьеры на несколько лет отходит из хоккея, кто-то подается в бизнес…
— Признаюсь, было огромное желание просто отдохнуть от всего. Я даже не думал, что в ближайшее время буду заниматься хоккеем. Тем более, быть тренером команды мастеров! По окончании сезона встретились с руководством клуба и обсудили ситуацию, варианты сотрудничества в детско-юношеской хоккейной школе. Я попросил перерыв до осени, но обстоятельства сложились иначе. И теперь я вхожу в тренерский штаб «Водника».
— Как семья восприняла ваше решение?
— С пониманием. Из «Водника» я, по большому счету, не уходил. Дома поговорили и решили — надо пробовать, чтобы понять, нужно мне это или нет. Правда, в семье думали, что я отныне больше времени буду проводить дома, но пока все получается наоборот (улыбается).
— С вашим отцом — тренером Леонидом Погребным — советовались?
— Папа сказал однозначно: «Соглашайся!». Когда ты завершил карьеру, есть смысл не откладывать все, что ты знаешь в хоккее, в долгий ящик и попробовать себя в другом качестве. Хотя, безусловно, от игрока к тренеру не перейти по щелчку пальцев. Это непросто.
— Период болезненный?
— Самое трудное, пожалуй — это нюансы общения с ребятами. С одной стороны, ты, будучи уже тренером, должен с них требовать, но, с другой, я пока не могу кричать на игроков и быть к ним жестким. Несколько месяцев назад мы «ели один хлеб», а сейчас приходится коренным образом перестраиваться и где-то даже ругаться (смеется). Так что, этот «переход» сложен, в первую очередь, с точки зрения психологии.
— У руля «Водника» вы работаете в тандеме с Николаем Яровичем. Насколько ваши взгляды на хоккей совпадают?
— Во многом. Мы столько лет играли вместе и в «Воднике», и в сборной, что разногласий между нами нет. Мы воспитаны на одной школе, поэтому и видим хоккей одинаково. Разумеется, мы многое обсуждаем — и тактику, и выбор состава на игру. Есть диалог. Николай Викторович — главный тренер, но ответственности с себя за результат и игру «Водника» я не снимаю. Мы за все отвечаем вместе.
«ДЕДОВЩИНА» БЫЛ ЖЕСТЧЕ
— Сегодня в «Воднике» много молодых игроков, которым еще нужно «обрасти мясом». Помните себя, юного, приехавшего в «Водник»?
— Конечно, мне было 15 лет, когда я приехал из Северодвинска и сразу попал в такую команду! В «Воднике» были зрелые мужики, и попасть к ним было из разряда чего-то сверхъестественного. Но было безумно интересно тренироваться с ними рядом, а когда выпускали на лед во время матчей — это был верх счастья.
— «Дедовщину» вам, юниору, устраивали?
— Было жестче. Намного жестче, чем сейчас! Бить не били, но подсказывали в жесткой и требовательной форме. Сейчас все куда мягче — и в плане взаимоотношений между игроками, и даже между игроком и тренером.
— В 15 лет вы приехали в Архангельск, а в 16 — уже играли в основном составе. За счет чего удался такой прогресс?
— Помню, я приехал в «Водник» нападающим. И первое время все складывалось неплохо — Виталий Афанасьевич Петровский понемногу давал игровое время, и я стал забивать. А потом начался чемпионат, и первая эйфория прошла. Сильных нападающих в «Воднике» было много. Закрепился в «основе» я, по большому счету, только через год, когда Владимир Владимирович Янко увидел меня на позиции бортовика. Так я им и стал (улыбается).
— Скорость, трудолюбие, умение сделать пас — что можете назвать ключевым в игре «бортовика»?
— Само слово подразумевает, в первую очередь, игру в обороне. Во-вторых, это построение начала атаки, в котором крайний полузащитник играет важнейшую роль. Есть известное выражение: «Покажите мне своих полузащитников — и я скажу, какая у вас команда». Это абсолютно точно характеризует «бортовиков». Чтобы играть на этой позиции на высоком уровне, нужно быть готовым и физически, и технически, и тактически.
ХОККЕЙ БЫЛ ДЛЯ НАС ВСЕМ
— Сегодня много говорят о том, что переход из юношеского хоккея в «мужской» — трудный период для юниора, который не всем удается преодолеть. Чем ваше поколение, которому удалось заиграть в 16 лет, отличалось от нынешнего?
— Да у нас просто ничего не было, кроме хоккея! Не было ни телефонов, ни компьютеров, но был стадион. Нам не на что было тратить свою энергию и время. И мы серьезно занимались спортом. За прошедшие 20 лет жизнь здорово изменилась: то, как было тогда и как есть сейчас — две разные вещи. Сегодня молодые игроки находятся в «зоне комфорта»: у них есть все, чего они пожелают. И хоккей — это одно из удовольствий. Для нас же хоккей был всем — мы им жили. Наверное, поэтому и наше становление происходило раньше — в 17−18 лет ребята уже играли в «основе». А сейчас, если парень заиграл в 22−23, считают уже хорошо. Нынешнему поколению нужно больше времени на все.
— Свои первые шаги вы делали в Северодвинске. Сейчас бываете в родном городе?
— Во время сезона приезжаю на выходные к родителям — это всего 40 километров от Архангельска. Летом, конечно, бываю куда чаще.
— На стадион вас наверняка привел отец?
— Конечно. Не будет преувеличением сказать, что папа сыграл определяющую роль. Да и чем было еще заниматься в наше время? Папа играл за «Север» — хорошую команду с хорошей школой. Выбор у меня был невелик. Без меня меня женили! (смеется). Когда я подрос, папа привез меня на стадион. А дальше — пошло-поехало.
— Вечную дилемму «школа или спорт» решали удачно?
— Да, проблем не было. Школы раньше тоже были не такие, как сейчас: хватало сил и отучиться, и пойти на тренировку. Словом, успевали все.
ГОРЖУСЬ, ЧТО БЫЛ ЧАСТЬЮ «ЗОЛОТОГО» «ВОДНИКА»
— Вы больше десяти лет отыграли в чемпионском «Воднике», и выиграли с командой все возможные титулы в хоккее с мячом — чемпионат и Кубок России, Кубок мира и Кубок Европейских чемпионов. Тот «Водник» был эталоном коллектива?
— Однозначно, да! Это была команда с большой буквы. Команда с очень сильными хоккеистами и замечательными людьми, очень дружная и сплоченная. Я горжусь тем, что был частью того «Водника» и играл с этими ребятами. Сейчас смотришь на фотографии и легко вспоминаешь каждый чемпионат и каждый матч. Воспоминания о том времени — самые сильные.
— За вашу долгую карьеру вы выступали в трех клубах — помимо «Водника», это московское и казанское «Динамо». По нынешним меркам, совсем немного. Александр Тюкавин признался, что не любит что-то часто менять. Вы тоже?
— Наверное, да. Когда переходил в «Динамо-Казань», уже осознавал, что, если покину клуб, то вернусь однозначно домой, в Архангельск. Каждый переход — это новый переезд не только для тебя, но и для твоей семьи. Я не такой любитель новых мест и городов (смеется).
— В свое время вы решились-таки сменить Москву на Казань, хотя в столичном «Динамо» была собрана «сборная мира»…
— Весной у нас закончились контракты и, по большому счету, об их продлении никто не говорил. Мы разъехались по домам и, откровенно говоря, нужен я клубу или нет, не понимал. Спустя какое-то время позвонили из Казани, предложив контракт и обрисовав, кто будет тренировать команду и кто из игроков ее пополнит. Предложенные условия меня полностью устроили.
— В Казань вы приехали летом, а через три месяца выиграли с «Динамо-Казанью» Кубок мира. Еще через 6 месяцев — золотые медали Чемпионата России. За счет чего в столице Татарстана удалось всего за несколько месяцев сделать команду-чемпиона?
— Объективно говоря, в Казани уже была неплохая команда. Летом туда вместе со мной приехали Сергей Обухов, Павел Франц и Максим Чермных. Плюс команду возглавил Владимир Янко. В тот год все сошлось — руководство Республики Татарстан было заинтересовано в команде, которой были созданы все условия для прогресса и достижения самых высоких результатов. И мы побеждали.
— Выиграв с Казанью «золото» и «серебро» чемпионата России, вы все-таки решили вернуться в «Водник». Какой аргумент стал решающим?
— У руководства «Динамо-Казани» после первого сезона, в котором мы выиграли все, что можно, стал объективно пропадать интерес. Начали разъезжаться игроки, покинул команду главный тренер. Да и мне, честно говоря, уже хотелось домой. Так я вновь оказался в «Воднике» спустя 7 лет.
В СБОРНОЙ ГЛАВНОЕ — ХАРАКТЕР
— 2012 год, наверное, можно назвать одним из определяющих в вашей игровой карьере: помимо возвращения в «Водник», вы сыграли свой последний чемпионат мира — в Казахстане, где сборная России уступила в финале шведам. Решение прекратить выступления за сборную далось нелегко?
— На самом деле, очень просто. Оно тоже зрело само собой. Было чувство, что я наигрался. Черпать мотивацию стало все сложнее, а на чемпионатах мира не бывает проходных игр: там каждая — решающая. Нельзя выходить и играть спустя рукава. Поэтому после того чемпионата я принял решение и поблагодарил всех ребят, с которым играл вместе.
— Свой дебют за сборную России помните?
— Конечно, это был 1999 год. Мой первый чемпионат мира и сразу первая золотая медаль! Ощущения, конечно, незабываемые. А еще было очень холодно!
— Вы 6 раз побеждали на чемпионатах. Какая победа — самая памятная?
— Естественно, никогда не забудешь первую. И особняком для меня стоит победа в Стокгольме в 2006 году: это был самый тяжелый чемпионат, который и сегодня у меня перед глазами. По накалу финала — это был фантастический матч.
— Какими качествами, на ваш взгляд, должен обладать хоккеист, чтобы заиграть в сборной России?
— Характером. А лучше — железным характером. Разумеется, ты должен быть мастером, но внутри у тебя должен быть стержень, который не согнуть и благодаря которому ты будешь играть, а не бояться. Внутри тебя должно быть осознание: ты — в сборной и ты будешь играть, ты лучше и сильнее. К сожалению, многие талантливые игроки, обладающие выдающейся техникой, приезжая в сборную, просто растворялись.
ПОДЛОСТЬ НА ЛЬДУ МОГЛА ВЫВЕСТИ ИЗ СЕБЯ
— На льду вы всегда были бойцом, который не даст спуску сопернику, но при этом оставались довольно спокойным внешне. Как это уживалось?
— Когда ты выходишь на игру, всегда заводишь себя эмоционально потому, что не хочешь уступить и проиграть. Поэтому на льду ты — немного другой. Хотя и в обычной жизни я могу психануть, поэтому не назвал бы себя очень спокойным (улыбается).
— Что вас могло вывести из себя на льду и что может вывести из равновесия за его пределами?
— (после паузы) На льду я никогда не мог терпеть вещей, происходящих исподтишка, каких-то провокаций. Словом, действий, напрямую не связанных с самой игрой. Считаю, можно сыграть жестко и даже грубовато, но не подло. Это меня действительно могло здорово вывести из себя. А что касается жизни, то это предательство и серьезная ложь. Какое-то резкое слово — вряд ли.
— Как отдыхаете от хоккея в повседневной жизни?
— Все зависит от настроения после работы. Если хорошее, то могу съездить к родителям, увидеться с друзьями или сходить с семьей в кино. Главное хобби, конечно, рыбалка. Ее, кстати, как и хоккей, привил папа, который часто брал меня с собой в детстве. Потом появилось много друзей-рыбаков. Сейчас стараюсь вырываться на свежий воздух — все нервишки оставляю там (улыбается).
— Где вы встретили свою будущую супругу Наталью?
— На дне рождении друзей оказались в общей компании. Это было больше двадцати лет назад, в 1997 году. Хотя поженились мы не так давно, шесть лет назад. Наташа, к счастью, разделяет мое хобби.
— У вас за плечами — славная и долгая игровая карьера, в которой вы завоевали все, что можно. О чем мечтаете как тренер?
— Конечно, повторить успех игрока было бы здорово. Но я считаю, что тренерская работа — это не только кубки и медали. Для меня главное, чтобы ребята заиграли другими красками и спустя время сказали, что выросли благодаря тренерам, у которых учились. Поэтому сейчас хочется передать им все свои знания и опыт, которые помогут ребятам в будущем, как когда-то помогли мне.
Фото Анны Анакуловой.
