Полузащитник Илья Грачев стал первым гражданином Швеции, подписавшим контракт с иркутским хоккейным клубом. Вниманию любителей хоккея с мячом — интервью хоккеиста газете «Копейка».
Его переход в «Байкал-Энергию» многие эксперты оценили как одно самым значимых событий минувшего межсезонья в российском хоккее с мячом. Взращенный шведской школой и знающий все тонкости тамошнего бенди 24-летний игрок входит в список самых перспективных игроков в данном виде спорта. Причем наличие сразу двух паспортов давало ему право на выбор — сборной какой из бендийных супердержав отдать предпочтение. Правда, сам Илья признается, что никогда этим вопросом не задавался. Считает, что он россиянин и выступать должен только под флагом Российской Федерации… В молодежке уже засветился, теперь пришел черед заявить о себе и на взрослом уровне.
Разговор с Ильей состоялся накануне его поездки в Сочи, куда его вызвали на сбор главной национальной команды страны. А незадолго до этого он завоевал свой первый трофей на иркутской земле — большой арбуз за победу в клубном первенстве по теннису.
— Где научились так мастерски владеть ракеткой?
— В детстве немножко занимался в теннисной школе. В основном летом, когда в хоккейной секции объявляли каникулы. И сейчас, когда есть время, не отказываю себе в удовольствии сыграть с друзьями партию-другую.
— В Швецию вы попали в возрасте двух лет… Расскажите, как это было.
— В 1993 году отец подписал контракт с «Фалуном», и мы с мамой отправились вслед за ним. С тех пор и живу за границей. Там пошел в детский сад, потом в школу… Причем в самые обычные. Шведские… Летом, правда, наша семья всегда ездила в Россию — к бабушке в деревню Малое Ушаково, что в Подмосковье. Воспоминания самые позитивные. На велике катался, купался в пруду, коров с местными мальчишками гонял… Целый день на свежем воздухе. Что еще пацану нужно!
Предвосхищая вопрос, скажу, что никаких проблем с языками у меня никогда не было. Дома мы разговаривали только по-русски, за пределами сразу переключался на шведский. Объяснить, как это происходит, вряд ли получится. В малом возрасте ведь все на автомате впитываешь в себя… В школе к двум языкам, ставшим для меня родными, добавился еще и английский. Там он в числе обязательных предметов — алфавит похожий, вот и учат параллельно сразу на двух языках. Так вот я и стал полиглотом… Кстати, в гимназии, где учился после окончания школы, у меня специальность была как раз «иностранные языки». Возможно, и высшее образование как-то с этим связано будет, но пока, честно говоря, об этом рано говорить — времени на учебу нет… Работать нужно.
— А была у сына знаменитого Валерия Грачева в начале его спортивного пути хоть какая-то альтернатива хоккею с мячом?
— Как многие мальчишки, я перепробовал разные виды спорта. Благо, что в Швеции проблем с этим нет — секций хватает. Но первым все равно был хоккей с мячом. Тут, конечно, без влияния папы не обошлось. Он, кстати, на коньки меня поставил, когда мне четыре годика было.
Далее был период, когда я весьма серьезно занимался шайбой. Говорят, даже неплохо получалось. Но в бенди всегда тянуло как магнитом. Это, видимо, что-то на генном уровне… Сопротивляться было бесполезно. А потому, когда в 15 лет меня начали привлекать в команду мастеров, я смирился с судьбой. Первый контракт подписал в 16 лет.
Помню свой первый выход на поле… Чувства непередаваемые, адреналин зашкаливает. Фамилия опять же обязывает: во-первых, русская; во-вторых, очень известная в хоккейных кругах… В «Венешборге» в итоге отыграл три сезона, забил, по-моему, три гола. Причем первый — в ворота самого «Сандвикена», а их в ту пору защищал хорошо известный сейчас российским болельщикам Йоэль Отен (в прошлом году защищал цвета хабаровского «СКА-Нефтяника»). Так вот суперклуб мы тогда разнесли в пух и прах на его же поле. Счет где-то в районе 8:2. Сами не ожидали от себя такой прыти. И один подарочек на моем счету. До сих пор помню этот момент в деталях… Навес в радиус, я подхватываю мяч, обыгрываю вратаря и закатываю снаряд в ближний угол. Дальше, конечно, поздравления от партнеров. Мяч по традиции вручили, подписали его. Теперь он один из главных раритетов в домашней коллекции…
— В 2011 году вы вновь отправились в Подмосковье, но теперь уже не на короткие летние каникулы, а на длинный зимний хоккейный сезон…
— Да, меня тогда в красногорский «Зоркий» пригласили… В 19 лет пришлось на себе прочувствовать, чем русский хоккей отличается от бенди. В Швеции — тактическая игра, все расписано тренером еще перед началом матча, каждый игрок выполняет четко означенную роль. В России бал правит импровизация. Каких-то схем хоккеисты, чаще всего, придерживаются только в дебюте, ну, возможно, до первого гола. Затем по ситуации. Много индивидуальной игры… Условия тоже сильно разнятся: кататься здесь приходилось от Мурманска до Хабаровска, а играть даже в 30-градусный мороз. В Швеции такие расстояния и такие температуры — это что-то из области фантастики.
Кстати, в том сезоне заезжал вместе с подмосковной командой и в Иркутск. Поразили переполненные трибуны «Рекорда» и мощная шумовая поддержка болельщиков. Но, несмотря на это, «Зоркий» выиграл. Даже в мыслях тогда у меня не было, что когда-нибудь приеду сюда играть уже за «Байкал-Энергию»…
— Почему российская командировка оказалась тогда столь короткой?
— Когда годичный контракт с «Зорким» закончился, поступило предложение от «Сириуса». Причем звали уже не как перспективного, подающего надежды хоккеиста. На меня реально делали ставку — основа, один из лидеров атаки… Поездка в Россию явно пошла на пользу. Возвращение в Швецию выдалось вполне успешным — тот сезон мне удался. Потом отыграл еще два года в Уппсале…
Дважды за этот срок, как вы знаете, наша команда перед Кубком мира играла с «Байкалом-Энергией». Оба раза мы проиграли, но вашим наставникам я, видать, чем-то приглянулся. Первое приглашение приехать на берега Ангары поступило еще два года назад, потом еще раз звали… Почему отказался? Да как-то в «Сириусе» все складывалось хорошо. В меня верили, хорошие отношения сложились с партнерами, тренерами, руководством… Да и город по душе пришелся. В общем, не хотелось ничего менять.
— Но сейчас вы все-таки приняли предложение…
— Сразу скажу, что это никак не связано с проблемами, которые возникли у «Сириуса»… Просто понял, что пришла пора поиграть на более высоком уровне. А переход в «Байкал-Энергию» я расцениваю именно как повышение — все-таки призер российского чемпионата. Были предложения еще из пары клубов, но я их серьезно даже не рассматривал… Решил, что неудобно будет Иркутску еще раз отказать. Да и было какое-то внутреннее ощущение, что это моя команда. Команда, в которой я смогу раскрыться…
— Может, это связано с тем, что в Иркутске работает ваш отец?
— Нет-нет, это был полностью мой выбор. Папа никогда на меня не давил — не уговаривал, но и не отговаривал. Все решения я всегда сам принимаю. И могу с твердой уверенностью сказать, что никаких поблажек с его стороны мне здесь не светит. Наоборот — требовать будет больше, чем с других.
— Ну и как вам Сибирь, Иркутск? Как в команде вас встретили?
— Поначалу здесь для меня все было необычно. Иркутск, конечно, сильно отличается от Москвы и уж тем более от шведских городов. Все другое — и архитектура, и люди… Но атмосфера этого города мне нравится. Коллектив, в который попал, просто супер. Да и как иначе, ведь все профессионалы, все объединены одной целью, все знают, что делать.
Удивила погода. Вроде приехал в Сибирь. А жара стоит невыносимая — почти все время выше тридцати градусов. В Скандинавии такие температуры — большая редкость.
А еще объем и интенсивность тренировок гораздо больше, чем в Швеции. И это понятно, здесь ты спортсмен-профессионал и пахать на тренировках входит в круг твоих обязанностей…
— А разве в Швеции не так?..
— В Швеции игроки, кроме того что тренируются и играют, обязательно еще и работают где-то. Причем многие делают главную ставку отнюдь не на хоккей. Если работа хорошая, то пребывание в команде рассматривается как своего рода хобби. То есть человек положенные восемь часов отстоял у станка (ну или просидел в офисе), а потом на тренировку. Есть, впрочем, и те, у кого другие приоритеты — три-четыре часа на работе и гораздо больше времени на спортивное совершенствование. Я из второй группы. Работал в столичном аэропорту Арланда — должность, даже и не знаю, как по-русски назвать, что-то типа менеджера по наблюдению за персоналом.
— Насколько популярен хоккей с мячом в Швеции?
— Бенди там, конечно, считается национальным видом спорта, и интерес к нему в последние годы неизменно растет, но до лидеров в плане популярности ему пока далеко. На вершине хоккей с шайбой, футбол, флорбол, гандбол… Бенди где-то в группе преследования. Все ждут, когда все-таки его признают олимпийским — тогда престижность вида сильно возрастет.
— С какими проблемами столкнулись в первые дни, проведенные в Иркутске?
— Один я с молодых лет живу, а потому привык справляться с любыми трудностями сам. Здесь, в Иркутске, какое-то время еще и жил вместе с родителями. Лишь недавно снял свое жилье, но каких-то бытовых неурядиц пока не ощущаю.
Супермаркеты иркутские, конечно, сильно отличаются от шведских. Вот у меня подруга приехала и, когда идем с ней в магазин, она всегда спрашивает: это что, а это? Приходится объяснять. Многих продуктов, привычных там, за границей, здесь просто нет. Зато много таких, каких в Европе не сыщешь. Например, пельмени, сгущенка… В Швеции даже таких понятий нет. Кетчуп совсем другой, молоко… Но ничего, потихоньку привыкаем. Пробуем. Что-то нравится, что-то нет. Недавно вот открыл для себя новое блюдо — позы. Вкус потрясающий!