Главный тренер «Енисея» Сергей Ломанов об исторической победе в Кубке мира, тренерской доле и новом стадионе для чемпионов России — в интервью Redyarsk.ru.
По окончании прошлого сезона стан сибиряков покинули ведущие игроки Кристофер Эдлунд и Артём Бондаренко. А опытнейший Иван Максимов перешёл на тренерскую работу. Однако команда взяла и выиграла четвёртый в своей истории Кубок мира.
— Сергей Иванович, команда стала лучшей в мире, но выглядите Вы не самым счастливым человеком. По крайней мере спокойнее, чем в 2011 году. Почему?
— Опыт большой. Есть специфика подготовки к каждому матчу: поведение перед и после матча, настрой на игру. Эти нюансы доведены до автоматизма. И ребята знают, что нужно сделать, чтобы удачно сыграть на Кубке мира.
А потом, наверное, более-менее спокойно стало из-за того, что у меня сегодня сильные помощники — Ваня Максимов, Женя Хвалько. Интересные, горят желанием работать. Они меня освободили от просмотра всех матчей. Оберегали. Я спокойно отдыхал, они были на стадионе с утра до ночи, собирали информацию. Всю, буквально до нюансов. Потом докладывали, и мы принимали решение, как планировать стратегию на матчи.
— Максимов выигрывал Кубок мира в качестве игрока. И вот теперь впервые в качестве тренера. Какие-то особые ощущения у него заметили?
— Я много лет говорю, что ощущения игрока и тренера совершенно разные. Игроки думают, что тренер просто стоит и наблюдает за матчами, никаких усилий не прикладывает. Ещё год назад Ваня также размышлял. А сейчас, когда он прошёл через это всё, сказал: «Сергей Иванович, теперь я понимаю Юрия Петровича Непомнющего (заслуженный тренер СССР, играл за «Енисей”. — Прим. авт.), который так за нас переживал”. Это непередаваемые чувства. И это точно не счастье. Какое-то сумасшествие, огромное нервное напряжение. Предынфарктное состояние.
— Первый матч со шведским «Хаммарбю” сложился непросто. Команда выигрывала со счётом 5:0. Потом соперники сравняли счёт и выиграли в серии пенальти. Как Вы ребят настроили после этого матча? Что им сказали?
— В какой-то степени виной наша российская действительность. Судейство в Ульяновске на первом этапе Кубка России было совершенно другое — очень лояльное. Нельзя трогать никого, всех удаляют за всё. А на Кубке мира арбитры давали жёстко играть. Клюшка в клюшку не свистится, толчки, плечо в плечо, даже если человек отлетит — разрешаются. А наши ребята приехали с Ульяновска — и ждут свистка, а его нет. И вот голы забивали нам как раз в такие моменты.
И ещё один момент. Я смотрю матчи с трибун. У меня связь с помощниками. А здесь решили вместе со скамейки запасных. Я ничего не мог понять. Существует картинка одна — все бегают. Но есть определённый рисунок. Мне не понравились какие-то моменты, на которые я серьёзно рассчитывал. И в матче с «Хаммарбю” мне показалось, что мы делаем какие-то вещи хуже, чем в других матчах. Может быть, что-то происходит с командой. Мы решили, что будут смотреть матчи наверху. И это сработало. Я увидел полную картину. Все нюансы, которые нужно исправить. Их можно исправить мгновенно, путём теоретических занятий.
— Ребята после собрания не расстроились?
— Они же прекрасно знают меня. Я могу быть жёстким, иногда даже грубым на собраниях. Но они же прекрасно знают, что это никуда не уйдёт. Я никогда не даю оценок своим игрокам публично. Если он классно сыграл, тогда отмечу: «Да, он классный игрок!”. Но критиковать — нет. Скажут, причём по делу: «Хорошо, ты обвиняешь игрока в ошибках. Но кто его тренер? Ты про себя говоришь. Ты говоришь, что ты плохой тренер”.
Я знаю, что ребята не обижаются. Я им в глаза это говорю. Они прекрасно понимают, что ни один человек за клубом о разговоре не узнает. У нас всё честно: я — за них, они — за меня.
— Самый тяжёлый матч на Кубке мира?
— Наверное, четвертьфинал с «Эдсбюном”. Нервный, тяжёлый. Они просто ушли в глухую оборону. Об атаке и не помышляли. Было видно, что надеются на угловые удары, на стандарты. У шведов есть хорошие исполнители. Я считаю, что нам больше повезло в этом матче. Иногда забивали какие-то нелогичные голы. Я научил своих ребят, теперь они мне отвечают: «Сергей Иванович, мяч, пересёкший линию ворот, считается голом” (смеется).
— В финале команда разобралась со шведским «Сандвикеном”, где выступает в недавнем прошлом игрок «Енисея” Кристофер Эдлунд. После матча удалось с ним поговорить?
— Нет. Когда мы были на сборах в Швеции, провели совместную тренировку. Пришли все лучшие игроки «Сандвикена”. Была дружеская обстановка, получили громадное удовольствие. Кристофер и до этого к нам приходил, с ребятами он в прекрасных отношениях.
Финал с «Сандвикеном” был седьмым матчем на турнире. Мы переиграли их тактически. Разобрали те три момента, которые они постоянно делают. Закрыли зоны, откуда могла быть опасность. Не дали ничего сделать Кристоферу.
Он, безусловно, классный игрок. Я до сих пор жалею, что мы такого хоккеиста потеряли. Надеюсь, что всё-таки Кристофер к нам вернётся. У него огромное желание, у нас огромное желание. Я знаю, что и болельщики его полюбили.
— Вы хотя бы немного удивились тому, как влился в команду Алмаз Миргазов?
— Абсолютно нет. Я приблизительно представлял, на что он способен. Алмаз здорово смотрелся, сыграл, возможно, свои лучшие матчи, но я вижу у него огромный потенциал. Он ещё может сильно прибавить.
— Он пришёл из «Зоркого”. Сложно было договориться с этой командой?
— Договариваемся пока ещё.
— В чём проблема?
— Это внутреннее. Я, как тренер, хотел бы этого игрока иметь в своей команде. И у него огромное желание присоединиться к нам. Остальные моменты решают руководители клуба. На Кубок мира мы решили этот вопрос. «Зоркий” пошёл навстречу. Дал разрешение на участие в турнире. Сейчас переговоры продолжаются. Думаю, всё будет хорошо.
— Можно сейчас сказать, что нынешняя команда сильнее, чем прошлогодняя?
— Да. Абсолютно. Молодёжь стала на год старше. Стала другой. И мы прекрасно понимали, что надо их раскрыть. Дать им шанс. Дать им возможность возложить на себя ответственность. И мы пошли на это. Этап Кубка России в плане подготовки к сезону для нас неудобен. Мы отправили на турнир ребят, которым не хватало игровой практики. Они провели шесть матчей за шесть дней. Это нереально. Но я хотел посмотреть, как они сыграют в этой экстремальной ситуации.
Кто-то говорил, мол, Ломанов не отправил лидеров на Кубок России. Хорошо. Какими бы они приехали после шести матчей подряд на Кубок мира? Тем более вся тактика строилась на Ломанове, Джусоеве, Миргазове. Мне зачем это? Я бы приехал туда с проблемами паха, спины, колен. И не восстановил бы ребят до Кубка мира. Я рад, что наше решение принесло плоды.
— Вы, как тренер, выиграли всё, что только можно. И не по разу. Есть ещё мотивация?
— Конечно. Меня трясёт во время матчей, как и в начале моего пути. Абсолютно ничего не изменилось. Я переживаю, я горю. Считаю, что это очень сильные качества для тренера.
Мне не нравится это состояние. Это настолько всё серьёзно. Очень серьёзно. Иногда бывает даже, что находиться на каких-то матчах свыше сил. Но ты терпишь. Это надо вынести. Ребята видят моё состояние. И хотят сделать так, чтобы мне стало легче. Это здорово.
— Болельщики команды написали петицию, чтобы увеличить вместимость нового стадиона с пяти до десяти тысяч. Вы как к этому относитесь?
— Очень плохо отношусь. Надо уже перестать заниматься разговорами. Нужно начать строительство. Пять тысяч — оптимальная цифра. Я иногда в бухгалтерии спрашиваю: «Сколько было собрано билетов на матч?” — «Две тысячи продали всего”. В Хабаровске десятитысячный стадион. Заполняемость — четыре тысячи. Полупустой.
Это просто амбиции каких-то людей. Надо просто согласиться, не ходить никуда, не кричать из-за угла. Зачем? Я согласен был на две тысячи. Это самое важное сегодня, что нужно сделать. Я благодарен губернатору, что мы с ним решили этот вопрос. Он пообещал сделать всё для строительства стадиона — он сделал. Огромное ему спасибо. Скорее бы начать строительство. Я ещё надеюсь поработать на этой арене.